vk

Экономисты объяснили, какой эффект для России дал параллельный импорт

Объемы параллельного импорта несопоставимы с общими объемами импорта в РФ. Для адекватной оценки эффекта параллельного импорта нужно смотреть прежде всего на те товары, которые ввозятся в нашу страну, сказали экономисты изданию «Пульс дня»

Сегодня глава Федеральной таможенной службы Владимир Булавин сообщил, что с момента введения параллельного импорта по сегодняшний день в РФ ввезено товаров на 20 млрд долларов. Это преимущественно станки, оборудование, технологические линии и автомобили. 

Напомним, до введения антироссийских санкций уровень импорта РФ превышал 300 млрд долларов в год. Так, в 2021 году Россия импортировала товаров на 304 млрд долларов. Однако после февраля 2022 года он существенно упал. Например, в третьем квартале за границу было отгружено на 17% меньше российских товаров, чем в аналогичном периоде 2021 года.

В то же время, на фоне 304 млрд долларов в 2021 году 20 млрд долларов параллельного импорта в 2022 году не выглядит существенной цифрой, считают экономисты.

«Не стоит сравнивать эти две цифры. Здесь важно обратить внимание на то, что Россия завозит сейчас по параллельному импорту. Очевидно, это то оборудование, которое остро необходимо сейчас нашим производствам, которое идет в инвестиционный процесс, и которое наши отечественные производители не могут заменить каким-то другим, то есть несанкционным. Экономический эффект от этого нового оборудования сразу не будет ощутим, должно пройти несколько лет, пока оно даст полную отдачу экономике», — отметил кандидат экономических наук Михаил Беляев.

Доктор экономических наук Иосиф Дискин согласен с таким подходом. Эксперт напомнил, что параллельный импорт введен прежде всего для того, чтобы обеспечить Россию теми товарами, которые нельзя заменить в рамках импортозамещения: «Сравнивать прямой импорт и параллельный некорректно. Почему? Ответ – в импортозамещении. Сейчас мы видим, что на место ушедших из России западных поставщиков пришли российские. Нужно смотреть на общее падение импорта и рост промышленного производства по соответствующим номенклатурным показателям».

По словам Иосифа Дискина, очень сильно из-за санкций пострадал отечественный автопром – в этом году производство российских авто снизилось примерно вдвое. В то же время здесь ситуация постепенно исправляется.

«Однако, по другим отраслям проблема выглядит иначе. Во-первых, если ранее покупали новое оборудование, то теперь стараются его ремонтировать, покупая запчасти. Во-вторых, были опасения, что падение импорта окажет влияние на общий объем производства из-за нехватки сырья, комплектующих и запчастей для оборудования, которое будет выходить из строя. В конечном счете это будет влиять на ВВП. К слову, именно этим обстоятельством обусловлен прогноз продолжения падения ВВП на 2023 год на 0,8%. Однако, я думаю, что этого не будет. Потому что идет продление срока действия оборудования, а недостающее завозится по параллельному импорту», — пояснил Иосиф Дискин.

В качестве примера успешного импортозамещения он привел производство грузовых автомобилей на заводе «КамАЗ». Ранее этот автозавод выпускал некоторые важные узлы по западной лицензии, но теперь их выпуск налажен под маркой «КамАЗа». Это позволил устоять предприятию под давлением западных санкций.

Ранее экономисты спрогнозировали развитие российской внешней торговли на 2023 год. 

Как параллельный импорт повлиял на маркетплейсы

На этой неделе в ФАС заявили о том, что одежда на популярных маркетплейсах упала в цене. Глава службы Максим Шаскольский объяснил это разрешением на введение параллельного импорта и поддержкой бизнеса от государства. На товары из категорий, где параллельный импорт все еще не действует, по данным ФАС, цены продолжают расти

Под влиянием чего формируются цены на интернет-площадках «Пульсу дня» рассказал эксперт по маркетплейсам Екатерина Салюкова. По словам собеседницы издания, за последние 9 месяцев одежда и обувь выросла в цене в среднем на 9%. 

«Я говорю о средних показателях для категории и о тех брендах, которые остались на российском рынке и на полках маркетплейсов. Годом ранее тенденция была похожей — одежда и обувь выросли в цене на 10, а по ряду подкатегорий даже на 14 процентов. Виной тому стала пандемия и ее экономические последствия», — пояснила эксперт. 

На формирование ценовой политики, как отметила Екатерина Салюкова, оказывают влияние сразу несколько факторов: это и цена производителя, и расходы на логистику, и расходы на рекламу, и покупательский спрос: «Нестабильный курс минувшей весной заставил ретейлеров увеличить и розничные цены».

В отдельную категорию можно собрать бренды, которые, по их официальным заявлениям, покинули страну. Например, в сентябре на Ozon вышла японская одежда Uniqlo, которая пользуется популярностью у россиян.

«Это бренд, который выбирали студенты и семьи со средним бюджетом, то есть рубашка обходилась в сумму до 2000 рублей, теперь же за Uniqlo приходится платить в 2-3 раза больше. При условии, что речь идет об оригинальной продукции, а у продавца есть на нее соответствующие документы. В этом случае можно говорить как о более дорогой логистике, подорожавших материалах, высоких расходах на электроэнергию, если это европейский бренд, так и о желании продавца нажиться на тех, кому важно, что написано на бирке», — продолжила собеседница издания. 

Параллельный импорт, по мнению Екатерины Салюковой, узаконил поставки, в том числе и новых коллекций, а потому снизил ажиотажный спрос и развеял слухи о дефиците: «Перед тем, как тот же самый Uniqlo ушел с российского рынка, и в онлайн, и в офлайн магазинах собирались очереди — многие покупали на годы вперед. Сейчас же люди стали присматриваться к отечественной одежде. Продажи таких изделий выросли более, чем на 20 процентов за последние 4 месяца», — добавила эксперт по маркетплейсам.

Что касается среднего чека самих продавцов, то он, по словам Екатерины Салюковой, практически не вырос. Говоря о перспективах развития рынка, она предположила, что ассортимент может пополниться новыми брендами, в том числе, китайскими, которые будут пользоваться спросом у людей, чья покупательская способность снизилась.